"Войну выигрывают не мудрые генералы, а патриотичные солдаты": история Виктора Ожогина, который сражается с 2014 года.

Эти вопросы без ответов постоянно пульсировали либо в моем сознании, либо в моем сердце, когда я готовилась к разговору с Виктором Ожогиным – известным спортивным комментатором, заслуженным журналистом Украины, майором Вооруженных сил Украины, человеком, который прошел самые горячие точки фронта. А еще – моим крестным отцом, которого, естественно, я прекрасно знаю с раннего детства.

Точнее, раньше считала, что знаю прекрасно. А оказалось, что это не совсем так. Потому что тот искренний добряк и весельчак Ожогин – а его именно так, фамильярно, по фамилии, обычно называют и дети, и взрослые, и давние друзья, и едва знакомые – человек-праздник, человек-душа компании, и тот командир роты, который вместе со своими братьями принимал участие в многочисленных самых ожесточенных боях с рашистами, кажутся теперь мне людьми из разных миров.

Мы говорили с крестным в воскресенье днем. Мой звонок застал его именно в тот момент, когда он, только что вернувшись со спортивной площадки, где играл в футбол с братьями (солидный возраст, два тяжелых ранения, а он стремится жить такой же полноценной жизнью, как и прежде – это же Ожогин, узнаю!), принялся варить суп, о котором его утром попросила дочь. Мол, так вкусно, как это блюдо умеет готовить папа, у них с мамой не получается. А может, Карина специально попросила об этом папу, чтобы потом была еще одна возможность сказать ему приятные слова благодарности и в очередной раз выразить ему свою безграничную любовь.

И тут, несмотря на то что давно уже в профессии, я немного растерялась. Готовясь к разговору, конечно, подготовила ряд вопросов, выстроив их в логической, на мой взгляд, последовательности. Но это было необычное интервью – с моим крестным, героем войны… Так что и начинать такое общение, я чувствовала, нужно было как-то необычно. Но как именно?...

На мгновение повисла пауза. И тут крестный, вероятно, догадавшись о главной причине этой паузы, весело скомандовал:

Его рассказ, больше напоминающий исповедь, был настолько трогательным и захватывающим, он так погружал мое воображение в те ужасные события, о которых рассказывал Виктор Иванович, так заставлял сопереживать вместе с рассказчиком, что его команду "перебивать" я просто не осмелилась выполнить. Уточняющие вопросы появились уже потом – в процессе нашего дальнейшего общения и тогда, когда я готовила текст к публикации.

"Старший дед" Нацгвардии: от боев на передовой до службы в тылу

– Начну, так сказать, с конца своего рассказа. 2024 год я провел в тылу, – рассказывает Виктор Ожогин. – После второго ранения, которое произошло 3 июля 2023 года, четыре месяца лечился – сначала в Днепре, потом в Киеве. Осколок вражеской мины снова попал в то же место, что и почти год назад. Откровенно говоря, тогда я серьезно задумался о увольнении из армии. Но командир настоял: "Виктор Иванович, не хватает опытных офицеров. Ты боевой, прошу, оставайся".

Мои колебания исчезли – я продолжил службу. Сначала работал заместителем командира батальона, замполитом в стрелковом батальоне, занимался охраной особо важных объектов на Днепропетровщине. Получил звание майора: раньше был капитаном, командиром роты, а теперь стал заместителем командира батальона.

Еще через полгода службы меня перевели в полк. Это стало определенным облегчением: наконец, появилась возможность ночевать дома. В нашем полку офицеры и солдаты, которые не находятся на службе, имеют такое право.

На новой должности обязанностей не меньше, но они другие. Мой отдел занимается личным составом: воспитанием, поддержкой, расследованиями. Это вроде бы и не фронт, но все равно – война. У нас много раненых, есть те, кто попал в плен, а еще – пропавшие без вести. Каждое такое дело требует внимания, тщательного расследования, выяснения причин.

Отдельным вызовом стали случаи самовольного оставления части (СЗЧ). И тут тоже приходилось изучать ситуации, анализировать, что заставляет людей на такие шаги. Работы много, большая часть ее – бумажная. Не могу сказать, что я люблю этот аспект службы, но кто-то же должен это делать. Каждый документ, каждое дело – это чья-то жизнь, а значит, важная часть нашей борьбы.

Но мой путь в Вооруженных силах Украины завершается. Окончательное решение уже принято, руководство предупреждено. В марте мне исполнится 67 лет. Честно говоря, не думаю, что в ВСУ остались офицеры моего возраста. Сам себя шутливо называю "старшим дедом" Нацгвардии Украины.

– Но выглядите вы, без преувеличения, лет на десять моложе. Вопреки тем испытаниям, которые вам пришлось пережить...

– Так я ж, согласно соответствующим документам, и есть на десять лет моложе. Раскрою один секрет, который для многих давно уже является секретом Полишинеля, – улыбается Виктор Иванович. – Когда в начале войны меня отказались призывать в ВСУ, мол, слишком "старый" уже, я "исправил" год рождения в военном билете: вместо 1958-го поставил 1968-й. Вот и вышло, что стал на десять лет моложе.

– Эти десять лет войны оставили глубокий след. Столько событий, боев, ранений, столько жизненных трагедий. Мне, человеку, далекому от фронта, кажется, что такое может пережить только какая-то надчеловек с особыми физическими, психологическими, моральными возможностями. Не даром же вас, героев войны, называют, киборгами, стальными, несломимыми…

– Что касается меня, то я – обычный человек, – отвечает Виктор Иванович. – И ты же, Юля, меня знаешь. Просто, наверное, мой характер и физическая подготовка позволяли выполнять боевые задачи даже в самых сложных условиях. Если бы не ранения, я и сейчас был бы на передовой. Но теперь, если честно, 5-6 километров я уже не пройду так быстро, как прежде. Бегать, как бегал все эти годы, тоже не могу. Поэтому решил, что буду помогать в тылу. Тут тоже работы хватает.

Конечно, не только фронтовики, а буквально все украинцы сейчас истощены этой войной. Но те, кто прошел этот путь с самого начала, – добровольцы, с которыми я служил и которые до сих пор продолжают службу, – имеют силы держаться. Сейчас мои братья воюют на Харьковщине. Там у них новый вызов.

Доброволец в 56 лет: 2014 год, начало войны

– Рашисты принесли войну на нашу землю в 2014 году, и именно тогда вы сразу пошли на фронт добровольцем. Что вас мотивировало? Дочь же тогда была совсем маленькой…

– Да, моей младшей дочке Карине было всего три с половиной года...

Что мотивировало? Знаешь, когда я как-то увидел, как на Донузлаве под Евпаторией рашисты топят наши корабли, слеза накатила. Это же именно то место, где я служил когда-то! У меня был определенный опыт: закончил военную кафедру, служил срочную службу на флоте еще во времена СССР. А главное – понимал, что молодым парням, которых мобилизовали тогда массово, нужна помощь. У них опыт был минимальным или вообще отсутствовал, особенно у тех, кого призывали из сельской местности. Уже тогда я понимал, что эта война надолго. Мы должны были готовиться серьезно.

В 2014 году наша армия была практически раздетой: ни берцев, ни касок, ни нормальных бронежилетов. Мои друзья и однокурсники по Киевскому